Галина Трилис

— У меня пропали фотографии! — ее голос дрожал.
— Как это?
— Еще вчера они были на моей странице с десятками комментариев и тремя сотнями лайков! — она явно нервничала и злилась.
— Может, тебя взломали?
— Но все остальное в порядке, исчезли только фотографии из нашей поездки. Словно ее и не было, представляешь? — она замолчала. — Я перебрала в уме все варианты. Не представляю, кто мог бы это сделать…
— А Наташа?
Она расцарапывала длинным ногтем, покрытым блестящим лаком, шершавую ткань дивана, говоря по телефону. Ей не хотелось верить, что близкая подруга на такое способна.
— Сомневаюсь, что она стала бы хозяйничать в моем телефоне, и уж тем более удалять посты.
— Дин, а ты замечала, как она иногда смотрит на тебя? — вкрадчиво спросил голос в телефоне. — Она завидует тебе. Давно.
— Хм…

Дина была из тех, на кого зависть окружающих действовала как гиалуроновая кислота, омолаживающе и освежающе. Ее морщины, появившиеся в последние несколько лет, в один миг разглаживались, и на губах мелькала едва заметная довольная улыбка. Она питалась восхищением других. То, что оно было лицемерным и ревнивым, а подчас и корыстным, ее не смущало. И теперь эта мысль о Наташе не оттолкнула, напротив, согревающим теплом разлилась внутри. На первый взгляд, Дина производила впечатление обычной глянцевой девушки. Но она была лучше, чем казалась. Просто ей очень хотелось похвалы. Она в ней действительно нуждалась как в единственном и главном источнике веры в себя.

— Мне так жаль тех фотографий… Такое чувство, как будто кто-то украл у меня кусочек жизни, — успокоившись, сказала она и решительно добавила: — Я хочу его вернуть. Поедешь со мной?
— Туда же?
— Да. Повторим фотосессию.
— И Наташу возьмем?
— А что? Заодно и понаблюдаем за ней.

В субботу, когда до заката оставалось еще несколько часов, они втроем отправились за город, в небольшой поселок, где укрытые фиолетовыми коврами простирались лавандовые поля. Как и в прошлый раз, Дина изящно уложила волосы и надела свое любимое ярко-желтое платье, которое шикарно смотрелось на фоне дымчато-лиловых и сине-фиолетовых оттенков цветущей лаванды. Она тщательно приготовилась.

При выезде из города спутницы заехали на ту же заправку, что и неделю назад, купили сладостей и взяли кофе с собой. Но в этот раз кофе оказался горьким, а конфеты слипшимися. Было жарко и душно. Громкая музыка, прежде вызывавшая у них радостное оживление, сейчас, скорее, раздражала.

Что-то было не так. Все вокруг казалось каким-то погасшим. Небо затянули облака. Чувствовалось странное напряжение. Машина то и дело влетала в выбоины на асфальте, так же как мысли Дины спотыкались об изъяны окружающей действительности.

Она уже давно страдала зависимостью. Каждый раз, обнажая красоту своей жизни перед другими, Дина ждала своей “дозы” — дозы общественного одобрения. И каждый раз, получив ее, сама начинала верить в то, что показывала другим, — в свою идеальную жизнь. Приближаясь к вожделенному образу, запечатленному на фото, она незаметно отдалялась от настоящего — далеко не такого красивого, местами серого, местами скучного, местами жуткого, словом, обычного, как у всех. И чем разительнее был контраст, тем досадней ей было возвращаться в реальность. Различия угнетали. Тем навязчивее было желание делать новые и новые фотографии.

Этими кадрами она будто заявляла: “Я красива. Я счастлива. У меня все хорошо!” Мало кто понимал, что это было не утверждение, а немой вопрос. Получив сотни подтверждений, она успокаивалась: “Да, у меня все хорошо”. До следующей дозы.

Но теперь в тщательно выстроенном образе счастливой жизни на месте исчезнувших кадров зияли дыры. И единственное, чего Дина ждала от поездки, это несколько удачных фотографий, которыми смогла бы залепить эту внезапно образовавшуюся брешь.
Три часа спустя они приехали. Долго искали место для парковки и в конце концов, уставшие и раздраженные, выбрались и из машины.
— Ты и правда собираешься шаг в шаг повторить весь путь? — спросила Наташа.
Дине послышалась насмешка в эти словах, и она пристально всматривалась в лицо подруги.
— Ты же понимаешь, что в одну реку дважды не вступишь? — донимала ее Наташа.
— Вступишь, еще как вступишь! — с вызовом бросила она. — И мои новые снимки будут еще лучше!
— Да что ты так зациклилась на этих снимках? — огрызнулась Наташа и пошла вперед.
Оставшиеся позади Дина и Вика с недоумением смотрели ей вслед. Их подруга знала, как трепетно Дина относится к своим фотографиям, но чем они так ценны, не понимала и как человек прямолинейный этого не скрывала. Именно потому Дина и сомневалась, что за исчезновением стоит Наташа. Но с другой стороны, то ехидство, с каким она комментировала публикации, и ее нынешняя враждебность только подпитывали подозрение.
День, как назло, выдался безветренным. Желтое платье, которое развевалось во время первой фотосессии, создавая ощущение легкости и непосредственности, сейчас безжизненно висело на раздосадованной Дине.

Фотографии не получались. Вместо косых лучей закатного солнца нависал тяжелый тусклый фон. В общении чувствовалась натянутость. Наташа, обычно излишне придирчивая, вдруг начала утверждать, что кадры получаются хорошие. Ее слова казались такими же фальшивыми, как и сами снимки. Создавалось впечатление, что она спешила поскорее уехать. Напряжение росло. В этот момент Вика ловко перепрыгнула через куст лаванды и, оказавшись за кадром, начала размахивать платком, создавая подобие ветра.

— Это же смешно! — с долей злорадства сказала Наташа.
— Вот и отлично! — отрезала Дина, начиная сердиться. — Может, хоть это заставит тебя улыбнуться?
Вика старательно махала платком, пытаясь всколыхнуть складки платья и развеять напряжение между подругами, но толку было мало.
— А ты подпрыгни! — предложила Наташа. — Я засниму тебя в движении.

Не успели они сделать и трех дублей, как Наташа разразилась громким заливистым смехом. Подпрыгнув, Дина со всего размаху шлепнулась в лавандовые кусты. И будь ее подруга действительно стервозной личностью, она бы не преминула заснять эти мгновения необыкновенной грациозности. Но Наташа только, согнувшись, безудержно хохотала. На такой смех никто бы и не подумал обидеться, если бы в то же мгновение Дина не закричала. Неудачно упав, она расцарапала руку и, вся в пыли, пытаясь выкарабкаться, прижала ладонью пчелу. Мельком глянув на Наташу, Дина опять увидела на ее лице это едва заметное выражение не то насмешки, не то злорадства. “А может быть, Вика и права…” — подумала она, вставая.

— Тебе не кажется, что она ведет себя странно? — шепотом спросила Дина, заглядывая в зеркало заднего вида. На заднем сиденье дремала Наташа.
— Я ведь говорила… — многозначительно кивнула Вика, не отрывая взгляд от дороги. Она вела машину.

Левая рука у Дины распухла и болела. Правой она пролистывала кадры, рассматривая получившиеся фотографии, и искала тот самый кадр, который убедит всех, но главное — ее саму, в том, что она счастлива. Несколько снимков получились прекрасно. Парящая в воздухе с развевающимися волосами, Дина лучезарно улыбалась, и казалось, ничто ее не тяготит — ни земное притяжение, ни жизненные проблемы. Она выбрала лучший кадр, обработала его и опубликовала на своей странице.

Как завороженная, она приносила в жертву лучшие мгновения своей жизни, запечатленные на камеру, и отдавала их, как строительный материал, на возведение иллюзии о счастливой жизни, о жизни, которая вызывала у одних скрытую зависть, у других лицемерное одобрение, но так или иначе признание и даже подражание.

Она еще не успели доехать, а фото уже собрало почти сотню лайков. Настроение у Дины враз исправилось. Мысль о том, что сейчас она вернется домой, а там — никого, омрачала. А ей, напротив, хотелось веселиться. И как человек добродушный, она, забыв о раздорах, позвала к себе подруг. Они же были только рады сгладить неприятное ощущение от неудавшейся поездки.

Давно стемнело. Подруги поужинали и теперь сидели за столом с бутылочкой шардоне. Разговоры становились все откровеннее. Дина заглянула в телефон и увидела 357 лайков и 164 комментария. Вечер задался.

Когда же пришло время расходиться, Вика поднялась и, уже стоя у двери, прошептала хозяйке дома, чтобы она не сводила с Натальи глаз. Но Дина, немного охмелев, только махнула рукой и засмеялась.
Она зашла в ванную, чтобы умыться холодной водой, взяла полотенце и взглянула на свое отражение, когда до нее вдруг дошел смысл этих слов. На цыпочках она вышла из ванной и аккуратно выглянула из-за угла, пытаясь увидеть Наташу. Подруга сидела за столом, а в вечернем полумраке мягко светился экран телефона — ее, Дины, телефона.

“Значит, все-таки…” — мелькнуло у Дины в голове, когда вдруг хлопнула входная дверь. Дина бросилась в прихожую, но там никого не было.

— Это Вика, — послышался спокойный и безмятежный голос Натальи из комнаты. — Она возвращалась, пока тебя не было, забыла свой платок.
Дина вернулась в комнату, подошла к столу, взяла телефон и открыла свою страницу. Затем медленно перевела взгляд на гостью:
— Что ты пытаешься мне доказать?
— Ты о чем?
— Ты знаешь, как я ценю твою прямоту. Не надо выкручиваться, — скривилась Дина. — Зачем ты опять их удалила?

Ее снова мучило смутное ощущение, что вместе с последними кадрами исчезла еще одна частичка ее самой. Будто от прекрасной фарфоровой оболочки, внутри которой спряталась настоящая несовершенная она, откололи еще один кусочек и теперь на этом месте зияет новая дыра.

— По-твоему, я потрачу единственный выходной, делая эти идиотские снимки, чтобы потом, дождавшись случая, их удалить? Серьезно? — резко отодвинув стул, Наташа встала и собралась уходить. — И почему ты так уверена, что это я?

Дина молча пролистывала папку с фотографиями. В каждом взмахе ее указательного пальца чувствовались отчаяние и надежда, что фотографии где-то остались. Но их нигде не было. Как будто не было самого этого дня.

— Это Вика, вернувшись за платком, брала твой телефон, — сказала Наташа и закрыла за собой дверь.

Дина наконец прекратила листать фотоальбом и замерла, ошарашенно глядя перед собой. Так она и провела остаток дня, пытаясь понять, кто из них ее обманывает.

>> ЧИТАТЬ ВТОРУЮ ЧАСТЬ РАССКАЗА «Украденные фотографии»